Интерес к вопросам профессионализма возник у меня давно. Ситуация на шего поколения, стартовавшего в психологической практике на рубеже 70-80-х годов, существенно отличалась от нынешнего периода небывалого информа ционного бума в психологии и психотерапии. Идеи к чему стремиться и ка к работать не витали тогда в воздухе, а собирались по крупицам, как зол отой песок, из прообразов психотерапевтической классики и отдельных ре дких встреч со звездами психотерапии. Это давало возможность хоть как-то прикоснуться к таинству душевного священнодействия, каковым восприни малась психотерапия. Основные профессиональные мифы и идеалы возника ли, в основном, под воздействием двух первых волн развития психотерапии, которое сказывается до наших дней.
Психоанализ и бихевиоризм при всем своем различии и скептически-критич еском отношении друг к другу вызвали к жизни ряд сходных представлений о сути деятельности и образе психотерапевта. Психотерапевт, как всезнающ ий учитель, почти мессия, имеющий доступ к Тайне, единолично вершил судьб у своего пациента, принимая на себя ответственность за его исцеление, ре шая чего и как нужно достичь в процессе лечения. От пациента, в котором вид ели скорее объект и существо малодуховное, ожидалось лишь подчинение и п окорно-радостное согласие на роль ведомого. Умудренность и директивнос ть психотерапевта вырабатывались в течение долгих лет индивидуальной подготовки: у психоаналитиков -- сосредоточенной на проработке глубин их личности, а у бихевиористов - на отработке конструктивного стиля и эффек тивных навыков.
Вторая волна гуманистической и экзистенциальной психотерапии возникл а как противовес и проявление протеста против такой принципиальной дир ективности, манипулятивности и отстранения клиента от выбора своей суд ьбы. Клиент-центрированная терапия, с ее идеей доверия к доброму и здоров ому началу каждого человека и к его способности самому выбирать цели раз вития и объем изменений, вызвала и смену взглядов на самого терапевта. Ид еалы самоактуализации, диалогичности и недирективности подкреплялись образами психотерапевта как мудреца, гуру, доброго всепо нимающего отца и почти святого.
При подготовке психотерапевтов внимание сосредотачивалось не на метод ах, а на развитии личности специалиста, его конгруэнтности, открытости д ля опыта, готовности олицетворять собой идеи гуманизма и толерантности. Путь в психотерапию предполагал подчинение этой цели всего образа жизн и, нацеленность на самосовершенствование с перспективой отдать ему вес ь жизненный срок.
Объединяло эти две волны представление о терапевте как о модели провозг лашаемых образов если не самого психологического благополучия, то -- спо собов его достижения. На этом фоне с легкостью возникали мифы о непогреш имости, всезнании и беспроблемности психотерапевта, что вызывало у моих сверстников мучительные опасения о невозможности соответствовать эти м идеалам и самозапреты на обращение за помощью самим себе. Несколько об легчали ситуацию лишь контакты с профессионалами-мастерами, представл явшими порой самые разные стили и направления. Из таких встреч с К. Роджер сом и В. Франклом, А. Алексейчиком и В. Сатир, Г. Юновой и М. Форвергом складыв алось впечатление, что настоящий профессионал всегда отличается яркой индивидуальностью и способностью создавать неповторимую атмосферу на сыщенной и многомерной жизни, где нет места суетности и фальши. Именно в н ей раскрывались глубинные возможности человека и совершалось таинство психотерапии: через совместное бытие или со-бытие личностей.
Подвергая сомнению мифы об избранности терапевта, мы убеждались на пра ктике, что только индивидуально-неповторимое давало стойкий эффект, сти мулируя клиента к поиску собственных потенциалов самости и здоровья. О ткрыли для себя также ценность психотерапевтической хиротомии -- посвящения в дух профессии через непосредственное влияние индивидуаль ности Мастеров, их опыта выхода к своей неповторимости. Именно из таких к онтактов постепенно вызревал путь к своей идентичности.
Остаются ли эти вопросы об индивидуальном своеобразии актуальными сей час, на гребне третьей волны развития психотерапии, давшей о себе знать с появлением психотехнологий, эриксонианского гипноза и целого букета с емейных терапий?
Возникнув как ответная реакция на элитарность, мессианские претензии и недооценку технических аспектов психотерапии, эта волна сделала общед оступными психологические знания и сконцентрированный в технологиях ч ужой опыт. Технологизация, сблизив психотерапию и психологическое конс ультирование, раскрыла для практиков совершенно новые перспективы: кра ткосрочность, экоцентричность, многообразие групповых форм работы и т. д . Одновременно она создала ореол всемогущества вокруг приема, увеличив в ероятность для консультантов, используя чужие стандарты, утратить свое лицо.
Вокруг образа психотерапевта возникли самые разнообразные, подчас вза имоисключающие представления. Кто он теперь: служащий или шаман, фокусни к или веселый чудак, бизнесмен или каскадер? На что рассчитывает и чего оп асается клиент? И совпадут ли его ожидания с выбором и возможностями пси хотерапевта?
К психологу я больше не пойду! Лучше пойду к друзьям или буду выбирать ся из своих бед сама, -- такие слова я услышала недавно от одной своей пр иятельницы-журналистки, прошедшей, на ее взгляд, достаточно успешный сеа нс НЛП. Парадокс? Легко и быстро вылечилась и -- не хочет больше связыватьс я?! Психотерапевт помог ей избавиться от душевной боли, отключиться от пр ошлых страданий и даже предложил набор возможностей на будущее -- как оча ровывать, добиваться своего, стать счастливее. А у нее после этого осталс я осадок и ощущение, что все проделанное с ней -- не настоящее. Ей показалос ь, что ее индивидуальность и неповторимость ее чувств были низведены до примитивности, до некоего общего, усредненного варианта, приравнены при ему. Словно ее жизнь попытались свести к "кнопочной" психологии, к манипул яции и самоманипуляции.
Этот рассказ еще раз подтвердил мысли о том, что отдельно взятые техноло гии без контекста настоящего человеческого контакта не гарантируют уч ета индивидуального запроса человека, могут оказаться неэкологичными и идти вразрез с культурной и духовной традицией, составляющей основу че ловеческого своеобразия. Можно увидеть преимущества развития самоиден тичности не только для создания неспецифической атмосферы целебного к онтакта, но и для реализации своего индивидуального выбора в существующ ем океане возможностей. В противном случае, избыточная установка терапе вта на делать, а не быть может отражаться и на особенностях р азвития самого консультанта, приводя в ловушку недоверия к своим чувств ам и желаниям, к подавлению спонтанных реакций и нарушениям органичност и душевного мира.
Можно назвать и другие факторы риска в нашей профессии, с которыми сталк ивается большинство консультантов. Это - работа в условиях повышенной не определенности и принудительного общения, повышенные эмоциональные, у мственные и энергетические затраты, избыточная сосредоточенность на т еневых сторонах жизни, человеческих слабостях и негативных эмоциях.
Провоцирующую роль в возникновении деформаций, а также личностного и эн ергетического истощения, называемого синдромом сгорания, играют обычн о неконструктивные установки и наличие некоторых личностных предпосыл ок. Наиболее отрицательно сказывается влияние слабо развитой рефлекси и и низкой эмпатии, неспособность к партнерскому разделению инициативы и ответственности, избыточные авторитарность, ригидность, проявления з ависимости, экстернальности и сниженной мотивации к работе. Существует также опасность избыточной идентификации с клиентами, перенесения в св ою жизнь их проблем.
Среди наиболее типичных деформаций, возникающих на этом фоне, можно назв ать рост конфликтности и амбиций, нарушения адекватности самооценки, ус иление внутренних конфликтов, аутичности, отчужденности. Возможны такж е проявления психического пресыщения, цинизма, деперсонализации и, эпат ирующие клиентов и близких, интерпретационный ажиотаж, умствование и пс ихологизаторство.
Появление деформаций не является неизбежным последствием условий раб оты, а связано с неконструктивностью профессионального стиля и ролевых установок, и во многом подлежит коррекции. Действие факторов риска само по себе неоднозначно и может, как всякое стрессогенное воздействие, прив одить как к деформациям, так и к возрастанию потенциалов стойкости и жиз неспособности личности. Можно развивать способность к преодолению пре пятствий и умение в опыте страдания видеть ресурс своего развития. Такой позитивизм и развитие спектральности видения, жизненной мудрости можн о назвать одним из отличительных достоинств профессионала.
Поэтому одной из главных задач на пути к профессионализму становится ра звитие этого чувства перспективы, способности к обнаружению и реализац ии своих потенциалов.
Именно под этим углом зрения хочется еще раз посмотреть на сегодняшнюю п сихотерапию и увидеть в ней не только избыточность стандартов, манипуля ций и издержки поточной и поверхностной подготовки консультантов, но ра зглядеть в этой лавине направлений и технологий возможности для развит ия разностороннего и пластичного специалиста, способного к коллегиаль ности, толерантности, развитию, позитивизму и юмору.
И тогда с понятием "профессионал" начинает ассоциироваться уже не образ творческого монстра и супермена, а человек, открытый жизни и изменениям, рискующий быть собой и создавать бытие вокруг себя.

ВВЕРХ